Паспортный стол Тверского района. Первый этаж старинного особняка во дворах Дмитровки, переделанный под современный собес. Перезагрузка в действии – вместо кабинетов – оупэнспэйс. Стеклянные стойки, отсутствие очередей. Публика специфическая – «коренные». Пройдешь по улице – внимание не обратишь. В месте концентрации – любопытно наблюдать. Дамочка в щипанной норке с кривыми ногами балерины. Старушка – божий одуванчик в чистом, но крайне заношенном пальто. Передо мной – женщина средних лет…скромная одежда серых тонов – юбка в пол.  Хорошо поставленным голосом интересуется у мадам за стойкой деталями прописки мужа. В углу интеллигентный старичок с внуком на руках. Московским прононсом – «Скажи Шевроле?» Щевролееее! – вторит карапуз. Никакой сутолоки – все чин по чину.

Отвлекся на несколько минут…документик состряпать в соседней комнате. Возвращаюсь….ох ты. Новый персонаж колоритный – да какой!. Хачман. Нет, не лощеный совсем, без цепей да барсеток. Уверен –  сталкивался, из подъезда выходя. Иль во дворе. Гастарбайтер. Присел рядом с дедушкой. «Ээээ .. ара.. я тут машино бросил отэц. Ну направо – нэт, налэво – взмах рукой.» «Несомненно, это Тверской проезд!» – точнейшим образом определяет по первобытной жестикуляции пожилой человек. Ничего особенного – но именно это «несомненно» моментально дает понять. Человек состарился здесь, в этих узких улочках да переулках кривых. Воспитание возвело железобетонную стену толерантности к словам водителей ишаков «ээ, отэц, направо» … Голос «мадам» внутри аквариума,  за стойкой,  прервал размышления. Обращалась она к той самой даме средних лет, зычно и безразлично. «Компьютер выдает «Хыйдуйберай аул»… а у вас в заявлении «Хуйдайбергай». Уточните, пожалуйста, у мужа, точное наименования предыдущего места жительства. Женщина средних лет, в одежде серых тонов, тихим голосом обращается к хачману – «Как будет правильно, подскажи, пожалуйста?». Одновременно строго махая указательным пальцем малышу – «Вот распоясался же! Перестань баловаться немедленно!».